ГЛАВА 17: «ТРИ КЛЮЧА»

Самолет из Аммана взлетел в полдень, когда жара в Иордании стала невыносимой. В прохладном салоне мы разместились по привычной схеме. На столике между креслами лежал контейнер с агатовым резонатором, завершившим наш трехнедельный поиск.

— Три, — задумчиво сказал кардинал Санторини, глядя на контейнер. — Всегда три. Почему древние выбрали именно это число?

— Потому что три — это первое по-настоящему магическое число, — ответила Диана, доставая свой блокнот. — Единица — это начало, двойка — противоположности. А три — первое число, которое создает гармонию из конфликта.

Адриан заинтересованно наклонился вперед.

— В каком смысле?

— Пифагорейцы называли тройку «первым совершенным числом», — объяснила Диана. — Единица — это точка, двойка — линия между двумя точками. А тройка — это уже плоскость, двумерное пространство. Качественный скачок от одномерности к многомерности.

Я вспомнил записи дяди Томаса.

— Дядя писал об этом. В блокноте «Философские заметки» есть целый раздел о символике числа три в различных традициях.

— И что он выяснил? — спросил кардинал.

— Что практически во всех культурах три воспринимается как число завершенности, — ответил я, припоминая прочитанное. — Аристотель говорил, что все имеет начало, середину и конец. Поэтому тройка — это законченный цикл.

Диана перелистывала страницы блокнота.

— В религиях это повсюду. Христианская Троица — Отец, Сын, Святой Дух. Индуистская Тримурти — Брахма-творец, Вишну-хранитель, Шива-разрушитель. Древнеегипетская триада — Осирис, Исида, Гор.

— Но это может быть простым совпадением, — возразил кардинал. — Люди склонны искать закономерности там, где их нет.

— А может быть, наоборот, — предположил Адриан. — Что если число три действительно отражает какую-то фундаментальную структуру реальности? Что если древние понимали что-то, что мы забыли?

За окном проплывали облака над пустыней. Я думал о том, что мы летим с тремя резонаторами, настроенными на три частоты, которые древние считали ключами к постижению божественной тайны.

— В алхимии тоже три основных принципа, — продолжила Диана. — Соль, ртуть, сера. Три состояния материи — твердое, жидкое, газообразное. В психологии Фрейд выделял три части психики — ид, эго, суперэго.

Кардинал задумчиво кивнул.

— В христианском богословии есть понятие о трех уровнях познания Бога. Катафатический — через утверждение положительных качеств. Апофатический — через отрицание всех качеств. И мистический — через непосредственный опыт.

— Интересно, — заметил я. — Получается, что наши три резонатора могут символизировать именно эти три пути?

— Каким образом? — спросила Диана.

— Ониксовый резонатор мы нашли в Йемене, где зародился ислам — религия строгого монотеизма, утверждающая единство и величие Бога. Это катафатический путь — познание через утверждение.

— Продолжайте, — поддержал Адриан.

— Яшмовый — в египетском монастыре, где веками практиковали апофатическое богословие. Монахи-отшельники познавали Бога через отказ от мирского, через то, чем Он не является.

— А агатовый? — спросил кардинал.

— В Петре, в месте, где набатеи поклонялись камням-бетилам, считая, что божество может обитать в необработанной материи. Прямое присутствие священного в физическом мире — мистический путь.

Диана быстро записывала в блокнот.

— Если это правда, то система резонаторов — не просто акустическая технология. Это руководство по духовному развитию, закодированное в камне и звуке.

— Но зачем такая сложность? — спросил кардинал. — Зачем прятать духовное учение в физических предметах?

— Потому что только так оно могло выжить, — ответил Адриан. — Тексты горят, традиции искажаются, учителей убивают. А камни могут лежать в земле тысячи лет, ожидая тех, кто сумеет их понять.

Я подумал о дяде Томасе, который десять лет искал эти камни по всему Ближнему Востоку.

— Возможно, настоящая тайна не в самих резонаторах. А в том пути, который проходит человек, ища их. Каждый этап поиска меняет искателя, подготавливает к следующему уровню понимания.

— Как инициация? — уточнила Диана.

— Именно. Мы не те люди, которыми были три недели назад. Каждый резонатор мы получили не просто так, а заплатив определенную цену.

Кардинал задумчиво кивнул.

— В Йемене я впервые усомнился в непогрешимости церковных догматов. В Египте понял, что истина может быть сложнее любых формулировок. В Петре осознал, что готов принести в жертву привычные убеждения ради более глубокого понимания.

— Три этапа одного пути, — согласилась Диана. — Сомнение, поиск, жертвоприношение.

— А что дальше? — спросил я. — У нас есть все три ключа. Что мы делаем с ними?

Адриан достал из сумки папку с картами.

— Согласно записям Томаса, теперь мы должны отправиться в Персидский залив. К тому месту, которое древние тексты называют «Сердцем Эдема».

— И что там?

— Клинок Бытия. Артефакт, который может изменить наше понимание добра и зла.

За окном начали показываться огни Дубая. Современный мегаполис, выросший на пересечении древних торговых путей. Город, где встречались три континента и три монотеистические религии.

— Знаете, что меня поражает? — сказала Диана, глядя на приближающиеся огни. — Мы ищем древнюю тайну с помощью современных технологий, летим на самолете над теми же пустынями, где тысячи лет назад караваны везли пряности и идеи.

— Возможно, в этом и смысл, — ответил кардинал. — Что истина не зависит от эпохи. Меняются средства поиска, но сам поиск остается тем же.

Самолет начал снижение. В отеле нас ждали первые два резонатора. Завтра мы впервые соберем все три вместе и узнаем, как они работают в единой системе.

— А что если мы не готовы к тому, что услышим? — тихо спросил кардинал.

— Тогда мы хотя бы будем знать, что не готовы, — ответила Диана. — А это уже честнее, чем жить в неведении.

— Кроме того, — добавил Адриан, — Томас потратил тринадцать лет на подготовку к этому моменту. Он не стал бы рисковать, если бы не был уверен в результате.

— Или если бы не понимал, что некоторые истины стоят любого риска, — заключил я.

Самолет коснулся взлетной полосы дубайского аэропорта. Мы вернулись в город, где началось наше путешествие. Но теперь у нас были все три ключа к древней тайне.

И завтра мы узнаем, к каким дверям эти ключи подходят.

За окном терминала сияли огни мегаполиса — города, построенного на вере в будущее, но стоящего на фундаменте, заложенном тысячелетия назад. Где-то среди этих огней нас ждала истина, которая могла изменить понимание самой природы добра и зла.

— Три резонатора, — тихо сказал кардинал, когда мы собирали багаж. — Три пути познания. Три этапа посвящения. А что будет четвертым?

— Возможно, — ответила Диана, — четвертое — это то, что происходит, когда первые три объединяются в единое целое.

На это никто не нашел ответа. Но завтра мы его узнаем.